Х. В., 1963 года рождения, высокая, хорошо сложенная шатенка с холодным, усталым взглядом. Ее привезла мать, которая уговорами и просьбами на время выписала ее из психиатрической больницы (пробный отпуск), где она находилась беспрерывно в течение года.

Родилась в срок при неосложненной беременности в поселке Курлово Владимирской области. Отец сдержанный, властный, замкнутый. Мать общительная, заботливая, склонная к перепадам настроения. Х. В. в детстве была общительной, жизнерадостной, доброй, часто выступала на детских утренниках. Училась легко, с удовольствием, на «отлично». Школьный материал усваивала быстро, была аккуратна и пунктуальна при выполнении любого задания, даже если делала это без особого удовольствия. Занимала лидирующее положение в коллективе, была любимицей учителей, занималась с отстающими учениками, участвовала в выпуске стенной газеты, выполняла различные общественные поручения. В девять лет у девочки выявился сколиоз, родители настаивали на занятиях гимнастикой, но она отказалась. Позже сама стала заниматься в лыжной секции, получила первый разряд. Занималась также бальными танцами, любила ходить на дискотеку в доме культуры. С девятого класса наблюдались перепады настроения, чаще весной, но это не мешало ей хорошо учиться. В возрасте четырнадцати лет отмечался эпизод кратковременного нарушения сознания, во время которого, сидя в зале после тренировки, вдруг произнесла какую-то «несуразицу». Такое состояние длилось несколько минут, потом она быстро пришла в себя, некоторое время оглядывалась, не могла понять, что происходит, где находится, наконец, успокоилась. В старших классах училась на «отлично», имела много похвальных грамот. Успешно окончила курсы вязания, позже научилась шить для себя и членов своей семьи.

После окончания средней школы в 1980 году поступила в Ленинградский строительный институт. Училась легко, почти все экзамены сдавала досрочно, любила ходить в театры, посещать выставки, музеи. Была любознательной, участвовала в общественной жизни института, была старостой группы. Окончила институт с красным дипломом и была направлена в город Сосновый Бор, на завод в качестве мастера цеха. В течение года поддерживала отношения с любимым человеком, забеременела от него и, несмотря на то, что он отказался жениться, решила сохранить ребенка и воспитывать его одна. Разрыв переживала тяжело, внешне оставалась спокойной, плакала тайком. В 1986 году уехала к родителям на весь декретный отпуск. Близкие заметили странности в ее поведении – был страх разбить голову ребенка об углы, старательно обходила их, отмечались также колебания настроения, беспокойство, нарушение сна, жаловалась на головные боли. Через год вышла на работу в качестве инженера по технике безопасности. Решила, что несчастные случаи, по которым она оформляла документы, происходят именно с теми людьми, которые проходят у нее инструктаж. Однако продолжала работать на заводе, но уже в отделе технического контроля. В конце 1990 года после очередной встречи с отцом ребенка нарушился сон, появились раздражительность, слабость, утомляемость. 

Весной 1991 года на фоне сниженного настроения, тоски впервые появились обманы слухового восприятия: голос якобы «принадлежал мужчине, который оказывал мне мелкие услуги». Она постепенно стала любить этот образ, даже «испытывала чувство такой сильной влюбленности, какой никогда в жизни ни до, ни после не ощущала». Стала считать себя «сногсшибательной красавицей», производящей неотразимое впечатление на окружающих. Изменилось и поведение – Х. В. делила людей на тех, кто помогает ей, и тех, кто вредит, соответственно и относилась к ним. В августе того же года родители обратили внимание на то, что она стала раздражительной, часто кричала на сына, днем лежала в постели, была вялой, безразличной, настроение было подавленным, подолгу плакала. 

В ноябре 1991 года на работе вдруг стала говорить что-то бессмысленное, заперлась в кабинете – женский «голос» сказал ей, чтобы она никому не открывала. Пришлось взломать дверь. Каретой скорой помощи была доставлена в психиатрическую больницу города Сосновый Бор, затем, по настоянию родителей, была переведена в город Владимир. Лечилась полтора месяца, получала нейролептики, антидепрессанты с передозировкой и с неврологическими осложнениями. В апреле 1992 года в связи с предстоящим обменом квартиры Х. В. была растерянна, говорила о невозможности переезда, «не представляла, как можно собраться и переехать в новую квартиру, вообще устала жить» – разбила термометр и выпила ртуть. Была госпитализирована, лечилась полтора месяца. Вскоре после выписки в жизни Х. В. появился человек, за которого оно вышла замуж. Чувствовала себя лучше, а с января 1993 года перестала принимать психотропные препараты. В августе с новым обострением была госпитализирована в психиатрическую больницу города Владимира. До поступления, не узнавала родных, была возбуждена, неадекватна, не ориентировалась в пространстве и времени. В лифте не могла найти выход, «несла какую-то чушь», потом немного приходила в себя, растерянно озиралась по сторонам. С августа 1993 по май 1994 года находилась на лечении в психиатрической больнице и после определения второй группы инвалидности была направлена на лечение в наш институт.

При поступлении: лицо напряженное, гипомимичное, фон настроения снижен, в беседу вступала неохотно, говорила медленно, монотонно.  Жаловалась на бессонницу, головные боли, общую слабость, невозможность обслуживать себя. Критики к своему состоянию не было. С трудом описывала черты своего лица – не нравилось, что взгляд безразлично-холодный, тусклый, переживала по поводу некрасивых, по ее мнению, губ и подбородка.

Было назначено лечение автопортретом, бодиарт-терапией, ритмопласти- кой, был осуществлен переход от нейролептиков к стабилизаторам, обще- укрепляющим, витаминотерапии. В первые дни лечения особого интереса к портрету не испытывала, но «раз надо так надо». Скульптуру делала старательно, тщательно, пыталась правильно изобразить черты лица. С первых же сеансов установились теплые отношения с сотрудниками и пациентами, говорила, что нравится ходить на занятия. Постепенно менялось отношение к портрету, стала бережно относиться к скульптуре, долго раз- глаживала ее, говорила, что при этом чувствует изменение во внутреннем состоянии, лицо расслабляется, «будто разглаживаю не пластилин, а свое лицо». Вместе с успехами в скульптуре изменялось и психическое состояние Х. В. – нормализовался сон,  стала спокойнее, снизились напряженность, скованность. Повышалась работоспособность: «вдруг обнаружила, что могу сама доехать до Москвы из Зеленограда, стала понимать, что показывают по телевизору, начала читать книги, появилась улыбка, сейчас даже смеяться стала». 

На одном из сеансов бодиарт-терапии с волнением и дрожью в голосе рассказала об эпизоде из детства, который забыла, а сейчас вдруг вспомнила, и об этом не знает никто. «Мне было десять лет, и родители отправили меня с дедом на каникулы погостить к тете. Когда он спал в , ко мне приставал какой-то пьяный матрос, который пытался изнасиловать, но ему помешали. Я тогда никому ничего не рассказала, так как была сильно напугана». Как потом выяснилось, в тот день после приезда на место у Х. В. поднялась температура, был бред, но никто ничего не понял. После этого Х. В. категорически отказывалась ездить на каникулы с дедом, причин не объясняла и никаким уговорам не поддавалась.  Признание сопровождалось выраженными вегетативными проявлениями и длилось несколько минут, после чего Х. В. почувствовала утомление, прервала сеанс и уехала домой. С этого момента в состоянии Х. В. наступил качественный сдвиг – улучшение психического состояния становилось все более ощутимым, каждый день приносил новые достижения. Работа над автопортретом продолжалась и к концу первого курса была завершена уже мной.  По окончании курса лечения Х. В. переехала к родителям во Владимирскую область, помочь матери по уходу за тяжело больным отцом. Вязала для своего сына и на продажу, обнаружила, что может сама купать его. Ее уже не раздражали много- численные вопросы, которые задавал ребенок, «не было мучительно работать на огороде, могла перетаскать за раз 15 ведер воды для того, чтобы полить весь огород, могла работать по хозяйству, обходиться без помощи мамы». В сентябре 1994 года вернулась к себе в Ленинградскую область, и все заботы по дому (стирать, готовить, убирать) взяла на себя. 

Вернувшись по договоренности в стационар, Х. В. была выписана под амбулаторное наблюдение. «Врач сказала, что я прекрасно выгляжу, трудно представить, что это та самая пациентка». При экспертизе нетрудоспособности врачи, которые хорошо знали Х. В. и уже собирались автоматически продлить ей  инвалидность, после долгого опроса выдали для нас разовую справку по общему заболеванию, а не шизофрении. Второй курс лечения в марте 1995 года носил характер реабилитации, Х. В. занималась ритмопластикой. С марта 1995 года в наш институт не обращалась. 

Через несколько лет она пришла вместе с матерью в гости. Сообщила много хорошего о себе и попросила помочь сестре, которая проживает недалеко от моей мастерской. Х. О. была замужем, имела дочь, работала продавщицей, была склонна к фазным перепадам настроения и образованию сверхценных идей отношения. Когда я увидел ее и начал портрет, трудно было поверить, что она родная сестра Х. В. Больная приходила на лечение один раз в полгода под нажимом матери, портрет тем временем продвинулся к своей финальной стадии. С 2005 г. она перестала обращаться за помощью. В 2009 году кто-то из опекунов случайно повредил портрет Х. О. (угол глаза и нос), но я быстро исправил повреждение. 

Вечером того же дня в прихожей нашей мастерской я заметил больную в какой-то неопределенной позе с легким наклоном вперед, она ни с кем не общалась, как будто не знала, за чем пришла, глаза были в слезах. Не успели мы подойти к ней, как Х. О. сразу «очнулась» и заторопилась домой. Через неделю мать попросила завершить работу, обещала, что переедет в Москву и будет помогать мне в лечении дочери. Портрет был успешно завершен.  

Иррациональная связь модели и ее скульптурного образа, известная с раннего средневековья, давно уже замечена мной и моими учениками, но это предмет другого исследования, способного пролить свет на тайну исцеляющих скульптур.